Ты в доску свой - не страшен.
Теперь - скорее раздобыть
букет шальных ромашек,
усесться под жасмина куст,
расправив пышно юбки,
и лепестки слетают пусть
к гуляющей голубке.

недостатки коплю,
интуиции раций
нет надежней - люблю!

Пядь за пядью мой разум
отнимает у чувств.
Видеть сущее сразу -
сколько помню - учусь.

пожалею о прошлом,
оступлюсь на бегу,
оглянувшись назад.
Но принцессам нельзя
без коварных горошин,
все случалось не зря,
смысл и сроки впопад.

Колосились хлеба,
что пожнутся не нами,
распухала губа
по июльской жаре,
и жила я не жизнью,
цветистыми снами,
без разбору кружила
в хороводной поре.

Замирала от злых,
непокорных объятий,
получала поддых,
ожидая любви.
И копила сундук
материнских проклятий,
из мечты сбыться с рук
крылья шила свои.

Свой номер - давеча "один"
он превратил в обычный прочерк,
в листании былых годин
забыться Самотека прочит.
Подслеповатость окон - в пыль
и дверь не ждет себе работы,
побелку дождь давно размыл,
на крыше-лбу морщинок соты.

Дома на пенсии странны,
ждут перехода в мир загробный,
по приглашенью той страны,
где души зданий вольно бродят.
Бомбежкой смыты города -
в раю архитектурном целы,
теперь им не грозят года,
взамен них вырастают стелы.

Там тени взорванных церквей
Блаженно служат литургии,
И звяканьем немых цепей
Ворота кружевные взвились.
В кружке публичные дома
судачат о ночах веселых,
устало кашляет тюрьма,
вздыхают о детишках школы.

шумит и громыхает,
а, значит, не тревожь
запаса грустных дум -
не сможет нам помочь
дистанция лихая,
задумчиво бреду
коровою по льду.

и вот теперь горой
летит ко мне участье,
везенья вьется рой.

Тотчас подходит транспорт,
к услугам - дефицит,
выигрываю на спор,
и совесть мирно спит.

Все ладится как надо,
решается легко,
и жить - одна отрада,
гребу одной рукой.

Полоски этой светлой
ждала я так давно,
воскреснет спесь из пепла,
тоска пойдет на дно.

да зачем же ты мне увиделся,
да зачем же ты повстречался мне,
знать, на горюшко, на невзгодушку,
на печаль мою на великую.

а себе - всех первее,
не вгонять в безысходности сеть.
Притормаживать страсть,
/что безмерностью греет/
осуждать без конца
и выкликивать смерть.

Искра божия - в нас,
как сказал мне собрат
по несчастной любви к совершенству,
огнь души не погас,
даже если стократ
мы алкали мирского блаженства.

Ах, боже мой, какая приземленность!
И вот в бюро обменное уже
бегу, питая к риску склонность.

Но вдруг под вечер, очень в неглиже,
у зеркала, прихлопнувши морщинки,
я очутилась в жутком мандраже, -
ввиду над форточкой, на миг, ухмылки.

с удивленьем вперился в коня,
и как тот - шарахнулся от рева, -
танки шли, зловонием дымя.

зеленые, без седин.
Поздно, в срок или рано -
итог, все равно, один.

Каждый считает версты,
веря в свою звезду.
Как обмануться просто, -
хлебом назвав лебеду.

Ситом из предрассудков
метим поймать судьбу,
и выливаем кубок,
и вылетаем в трубу.

по спинке стула волны мчит.
А мысль одно стучит упруго:
живу я у добра в кредит.

Благодарить? - в том проку мало,
воздать сполна - не хватит сил,
и сердце просит так устало
не в отпуск, а хотя б костыль.

Ему и музыка, и встречи,
летящий лист и купола -
все помогает, но перечить
в нем страсть - упрямая пила.

Смиреньем, духа дефицитом
мой мир вчерашний обделен.
Смогу ль сегодня верить сыто,
что жизнь не катит под уклон?

мою судьбу ты раскрои,
и сшей - к лоскуту лоскуток,
чтобы набросить на роток.

Иначе стон и смех, и плач
тебя разбудят, мой палач,
тебе фискалить не дадут,
и совершат суровый суд;

невзгоды на твое житье
прольются - олова литье,
и вмиг застынут - лик без глаз,
изменит совесть - вещий глас;